ЖИВОТНЫЕ И ПРАВОСУДИЕ...

Печать
Процессы против животных (как уголовные, так и гражданские) – одна из интереснейших составляющих мировой истории права. Вплоть до прошлого века животные активно выступали в роли подсудимых и ответчиков по предъявленным к ним обвинениям и исковым требованиям, рассмотрение которых происходило в судах со всей серьезностью, ответственностью и полным соблюдением процессуальных формальностей.
 
Например, необычный судебный процесс состоялся в начале 1986 года в лимском районе Сан-Мартин де Поррес.

На скамье подсудимых оказалось семь (!)… говорящих попугаев. Против их хозяйки Маргариты Олайн было возбуждено дело по обвинению в «оскорблении личности и клевете». В качестве заявительницы выступала ее соседка Анжелика Бонилья, утверждавшая, будто Онлайн специально обучала птиц нецензурным выражениям, которые попугаи постоянно на нее обрушивали. Защищаясь, Маргарита выдвинула веский аргумент, согласно которому попугаи владели набором непечатных слов еще до того, как она их купила. Суд, оценив представленные по делу доказательства, принял решение, удовлетворившее обе стороны: отдать птиц на перевоспитание в лимский зоопарк «Лас Лейендас».

Несколькими годами ранее в одном из судов Парижа на скамью подсудимых попала обезьяна по кличке Мако. Из квартиры своего хозяина она через балкон пробралась в соседнюю квартиру и проглотила лежавшее на туалетном столике бриллиантовое кольцо. Рентген и касторка обеспечили суду необходимые вещественные доказательства виновность обезьяны. Она была признана судом виновной, но пострадал ее владелец, возместивший все судебные расходы и уплативший штраф за плохой надзор за своим животным.

Любопытный судебный процесс над обезьянкой был проведен в Лос-Анджелесе. Обвинялся трехлетний шимпанзе по кличке Мо, иск против которого возбудили соседи его владельца, заявив, что дикое животное угрожает жизни людей. Судья, отнесшийся с полной серьезностью к делу, назначил для наблюдения за шимпанзе специального служащего. Тот сделал следующий вывод: «Мо вовсе не дикое, а совершенно цивилизованное существо. Шимпанзе самостоятельно чистит зубы, умывается, во время еды пользуется ложкой, ножом и вилкой». При таких обстоятельствах судья оправдал подсудимого. И тут случилось еще одно чудо. После объявления судебного заседания закрытым элегантно одетая обезьяна пожала судье руку.  
    
В 1670 году немецкий город Мюнстер был буквально осажден блохами. Высший суд Мюнстера, рассмотрев жалобу горожан, вызвал блох в суд за их непристойное поведение. Так как блохи отказались подчинится и в суд не явились, они были признаны виновными, лишены гражданских прав и приговорены к высылке на 10 лет.

Судебные процессы над животными  «пришли» в Европу из древнейшего права.

Так, законодательство Моисея повелевает забросать камнями быка, забодавшего человека, и запрещает есть мясо этого быка.

Наказания животных были широко распространены у древних персов. В священной книге «Зенд-Авеста» Заратуштра спрашивает Ахурамазду, как следует поступать с бешеной собакой, кусавшей людей и скот. Этот вопрос был для Заратуштры особенно важен потому, что собак персы причисляли к святым животным, которых нельзя истреблять. По ответу Ахурамазды, владелец собаки, не смотревший за ней надлежащим образом, должен быть наказан за преднамеренное убийство. Собаке же в первый раз отрезать правое, во второй – левое ухо, а за следующие укусы отрезать каждый раз по одной ноге.

Резкое увеличение числа процессов над животными в период средневековья, сопровождавшееся их отлучением от церкви, историки и правоведы связывают  со свойственной тому времени верой в оборотней. Существовало поверье, что дьявол охотнее и чаще всего вселяется в животных. Поэтому против животных часто произносились заклинания. Такими воззрениями людей средневековья можно объяснить их склонность распространять на животных светские наказания  и церковные проклятья.    

В эпоху феодализма животные рассматривались как вполне разумные существа, сознающие то, что делают, и обязанные поэтому, подобно людям, отвечать  на основании общих законов. Правда, на судебных процессах животные безмолвствовали. За них говорили люди, они и обвиняли, и защищали животных. Животные, как и люди, привлекались к уголовной ответственности, производилось следствие, их подвергали допросу, обвинял прокурор и защищал защитник, и осуждали животных на основании законов. Иски к животным-ответчикам вчинялись по правилам гражданского судопроизводства: они оповещались повесткой, им предлагали «покончить дело миром», до возбуждения тяжбы, с ними шли на компромиссы, уступки, делали им предложения – словом точь-в-точь как у людей в любом гражданском споре.

В уголовных процессах большей частью фигурировали свиньи, козы, быки, коровы, лошади, кошки, собаки и петухи. Преступления, в которых обвиняют животных, зачастую «совершены» ими в соучастии с человеком, который выступает как главный виновник. Приведенный Виктором Гюго в «Соборе Парижской богоматери» суд над Эсмеральдой и ее козой верен исторической действительности. Но бывало, что самих животных  привлекали к суду и приговаривали к наказаниям за преступления, им совершенные, - за убийства  или нанесение ран людям.

Из содержания судебных протоколов видно, что суды апеллировали к самой личности животных, рассматривая их как самостоятельно ответственных преступников.

Тяжбы с животными тянулись иногда годами.

Сохранились и описаны в литературе некоторые тексты прений сторон в процессах с участием животных.

Приведем один из них. В 1522-1530 годах в епископстве Отенском страшно размножились мыши и до того опустошили поля, что среди жителей начался голод. Они обратились с жалобой в духовный суд, куда, разумеется, были приглашены и мыши. Последние, естественно,  не явились. Неявка была обращена против них, и обвинитель потребовал приступить к окончательному решению дела. Суд назначил ответчикам – мышам официального защитника в лице адвоката Бартелеми Шасансэ.
 
Защитник, прежде всего, заявил, что его клиенты не были оповещены надлежащим образом о явке в суд, ибо многие из них находились и находятся в поле, и что вообще одного оповещения недостаточно, чтобы поставить в известность всех его клиентов, которые многочисленны и рассеяны по большому числу деревень. Этими доводами он добился второго судебного оповещения, которое было сделано через публикацию с кафедры каждого прихода. Конечно, это оповещение также не возымело действия.

Чтобы  опять представить извинительные причины неявки своих клиентов, защитник указал на продолжительность и трудность пути, на опасность, которая во время путешествия в суд грозит мышам со стороны их смертельных врагов – кошек, узнавших из публикации о предстоящем процессе и подстерегавших мышей на всех путях возможного следования.
 
Истощив все доводы в пользу отложения дела, адвокат обратился  к соображениям гуманности и справедливости, и заключил свою речь такими словами: «нет ничего более несправедливого, чем эти общие репрессии, которые поражают массами семьи, заставляют малолетних мышат нести наказания за преступления их родителей, карают всех без различия пола и возраста – в том числе тех, кто по своему нежному возрасту или по дряхлости равно неспособны к преступлению».       

Чем кончилось дело неизвестно. Однако известно другое – процесс этот принес «адвокату мышей» такую популярность, что он довольно быстро достиг первых ступеней в магистратуре.
Как мы видим, многие процессы над животными воспринимаются нами теперь  как исторические анекдоты.  
                                                                                                                                                      До свидания, до новых встреч.
 
ЖИВОТНЫЕ И ПРАВОСУДИЕ (часть вторая)