Интервью начальника Главного управления по надзору за следствием Андрея Некрасова журналу «Человек и Закон»
21 Декабрь 2010
Предлагаем вашему вниманию интервью начальника Главного управления по надзору за следствием Андрея Некрасова журналу «Человек и Закон»
Человек и Закон: Андрей Юрьевич, расскажите, пожалуйста, о подразделении Генеральной прокуратуры РФ, которое вы возглавляете: о его структуре и роли в защите прав граждан.
Андрей Некрасов: Я руковожу работой Главного управления по надзору за следствием Генеральной прокуратуры России, в которое входят управление по надзору за следствием в органах прокуратуры, управление по надзору за следствием в МВД России и ФСКН России, организационно-методический отдел и отдел документационного обеспечения.
Нагрузка на прокуроров у нас значительная. Например, за девять месяцев текущего года в Главное управление поступило около 25 000 обращений о нарушениях закона, допущенных, по мнению заявителей, при производстве предварительного следствия.
Кроме того, мы ежегодно заводим более 6000 надзорных производств, в рамках которых контролируем расследование дел в регионах.
В частности, у нас на контроле находятся уголовные дела по фактам природных пожаров, повлекших тяжкие последствия, а также многочисленные дела об убийствах, совершенных при отягчающих обстоятельствах, тяжких посягательствах на несовершеннолетних, невыплате заработной платы, дела о завышении цен на компьютерные томографы, о хищениях средств, выделенных для реализации приоритетных национальных проектов, легализации преступных доходов и других преступлениях, совершение которых вызвало широкий общественный резонанс.
Прокуроры вышеназванных управлений участвуют в надзорных проверках, проводимых в субъектах Российской Федерации, как на основании плана работы, так и по поручению Генерального прокурора Российской Федерации. Без оценки состояния надзора за следствием не обходится ни одна комплексная проверка прокуратур. Впрочем, и в абсолютном большинстве тематических проверок мы также участвуем.
Не остается в стороне и мониторинг действующего законодательства, а также подготовка предложений по его совершенствованию.
Весьма важным направлением деятельности Главка является разрешение жалоб на действия и решения следователей. Мы рассматриваем как обращения стороны защиты подозреваемых и обвиняемых, так и жалобы потерпевших по уголовным делам. Если при разрешении обращений доводы заявителей о нарушениях закона подтверждаются, то в каждом случае принимаются соответствующие меры реагирования.
Только в текущем году перед председателем Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации и начальником СК при МВД России нашим управлением был поставлен вопрос об отмене 116 незаконных постановлений следователей. В абсолютном большинстве случаев эти требования удовлетворены и постановления отменены.
ЧиЗ: Смерти Магнитского и Трифоновой – это единичные случаи? Какие нарушения в следственной деятельности привели к этому? Что нужно изменить в правовом поле, чтобы избежать впредь подобных трагедий?
Некрасов: О трагических обстоятельствах смерти Магнитского и Трифоновой сказано уже очень много. Вывод о наличии либо отсутствии нарушений в действиях конкретных должностных лиц будет сделан следствием, которое пока не завершено.
Вместе с тем считаю важным подчеркнуть, что еще до смерти Магнитского в ноябре 2009 г. за неполный год только в следственных изоляторах города Москвы умерли 56 человек. Прокурорские проверки проводились по каждому такому случаю независимо от причины смерти. При наличии оснований материалы передавались в следственные органы. Принимались и другие меры реагирования.
Несмотря на то что наметилась тенденция снижения смертности как в следственных изоляторах, так и в исправительных учреждениях России, я считаю, что арсенал превентивных мер, которые должны принять уполномоченные органы, еще не исчерпан. Изменить печальную статистику смертей в местах лишения свободы может профилактика туберкулеза, ВИЧ-инфекций, сердечно-сосудистых заболеваний. Этому же должно способствовать сокращение так называемого тюремного населения, в том числе законодательное ограничение арестов и возможности содержания под стражей людей, чье состояние здоровья создает реальную угрозу их жизни.
ЧиЗ: Как на практике следователи относятся к арестам беременных и многодетных матерей? Как часто сталкиваетесь вы с необоснованными арестами стариков, несовершеннолетних и просто людей, совершивших нетяжкие преступления? Оправданна ли практика заключения под стражу граждан без определенного (постоянного) места жительства? Считаете ли вы обоснованным применение ареста к гражданину по признаку наличия у него недвижимого имущества за рубежом?
Некрасов: Давайте, всё по порядку.
Наличие у подозреваемого или обвиняемого на иждивении детей, состояние беременности, а также несовершеннолетний либо преклонный возраст таких лиц – это обстоятельства, которые обязательно должны учитываться следователями и дознавателями при избрании меры пресечения. Заключение их под стражу допустимо, лишь при отсутствии возможности для избрания более мягкой меры пресечения.
Для несовершеннолетних законодателем предусмотрены дополнительные гарантии. За совершение преступлений небольшой тяжести арест к ним вообще не может применяться, а к несовершеннолетним, совершившим преступления средней тяжести, он применяется только в исключительных случаях.
Отсутствие у лица постоянного места жительства и работы (в совокупности), напротив, наиболее часто указываемые основания для ареста вне зависимости от тяжести содеянного. И я считаю такой подход обоснованным. Если у человека нет средств к существованию и ему при этом негде жить, то избрание любой другой меры пресечения не обеспечит его явку к следователю и в суд.
Что же касается вопроса о зарубежных активах обвиняемого, то однозначного ответа на него у меня нет. С одной стороны, человек, на которого снизошла благодать в виде особняка на Лазурном берегу и счета в Швейцарском банке, имеет больше шансов избежать визитов к следователю. Однако крайне настораживают и попытки следствия при отсутствии других оснований для ареста убедить суд в намерении обвиняемого скрыться, только исходя из имеющегося у него заграничного паспорта.
Все подчиненные прокуроры ориентированы Генеральной прокуратурой на недопустимость подобного формального подхода к оценке обстоятельств, влияющих на выбор между свободой и изоляцией от общества.
В целом же Генеральный прокурор России Ю.Я. Чайка занимает последовательную позицию, которая заключается в том, что применение арестов на досудебной стадии чрезмерно. Во всех случаях, когда возможно оставить подследственного на свободе, необходимо избирать в отношении его подписку о невыезде, залог, обязательство о явке и т.д. Но, к сожалению, мнение прокурора по вопросу избрания в качестве меры пресечения иной, нежели заключение под стражу, не является обязательным ни для следователя, ни для суда.
В прошедшем году судами, вопреки позиции прокуроров об отсутствии оснований для ареста, в том числе и по причине недостаточности доказательств, под стражу взято 222 человека, среди них 17 несовершеннолетних.
Например, в Нижегородской области следователь вышел в суд с ходатайством об аресте женщины, находящейся на 24-й неделе беременности. Прокурор категорически возражал против ограничения свободы обвиняемой, однако суд принял решение об аресте. Прокурору пришлось в кассационном порядке добиваться исправления этой ошибки. В конце концов по итогам рассмотрения судом дела по существу женщине был присужден штраф. Прокурор доказал, что арестовывать ее не было никакой необходимости.
Если проанализировать положение с арестами в целом, то можно отметить тенденцию снижения числа лиц, которым по ходатайству следователей избирается мера пресечения в виде заключения под стражу. Например, в 2009 г., по сравнению с 2008 г. число заключенных под стражу сократилось на десять процентов.
ЧиЗ: Какое количество лиц ежегодно берется под стражу за совершение преступлений малой и средней тяжести? Скольким из них впоследствии удается оспорить решение следствия в суде и изменить меру пресечения?
Некрасов: О числе заключенных под стражу в связи с совершением преступлений небольшой и средней тяжести утвержденной формы отчетности, к сожалению, нет.
Однако Генеральной прокуратурой Российской Федерации в прошедшем году проводилось соответствующее обобщение, материалы которого позволяют предметно говорить об имеющихся проблемах. Исходя из результатов обобщения, каждый третий, подвергнутый аресту на досудебной стадии, подозревался (обвинялся) именно в совершении нетяжких преступлений.
Конечно, не стоит забывать, что законодателем к небольшой и средней тяжести отнесены, в частности, такие преступления, как кража, грабеж, угон транспорта и контрабанда (совершенные без отягчающих обстоятельств), а также угроза убийством и преступления в сфере незаконного оборота наркотиков. Но лишь треть из арестованных за посягательства вышеназванных категорий совершили их при рецидиве (повторно или многократно. – Прим. ред.), скрылись от следствия и дознания либо не имели постоянного места жительства.
В результате две трети арестованных лиц по уголовным делам о преступлениях небольшой тяжести освобождаются судами из-под стражи при постановлении приговора, а по делам о преступлениях средней тяжести – каждый второй. Это обусловливает необходимость ускорения процесса адаптации следственных органов к новым условиям государственной политики по сокращению числа лиц, содержащихся под стражей. И в этом процессе активно участвуют прокуроры.
Например, в 2009 г. и в течение первых шести месяцев текущего года прокуроры не поддержали 7385 ходатайств следователей о заключении обвиняемых (подозреваемых) под стражу. В 626 случаях такое заключение дано по делам о несовершеннолетних. Судьи в основном прислушиваются к позиции прокуроров. Хотя и не всегда.
ЧиЗ: Права подследственных охраняет закон, надзирающие прокуроры и суд. А как быть с потерпевшими: ограбленными, избитыми, искалеченными? Кто вернет им здоровье и компенсирует ущерб? Может ли им помочь прокуратура?
Некрасов: По закону прокурор «заодно» именно с потерпевшим, поскольку они оба представляют сторону обвинения. Вместе с тем прокурор наряду с другими должностными лицами обязан обеспечивать и соблюдение прав подозреваемого (обвиняемого). Не могу не признать, что до недавнего времени допускался определенный перекос в вопросах обеспечения прав участников уголовного судопроизводства на досудебной стадии. Стараясь не допускать незаконных задержаний и арестов, не нарушать право подозреваемых и обвиняемых на защиту, о потерпевших попросту забывали. Возможно, это связано и с пассивной позицией самих пострадавших от преступлений. Проведенные нами исследования свидетельствуют, что потерпевшие зачастую не желают знакомиться с материалами следствия, редко пользуются услугами адвокатов и правом заявления ходатайств и представления доказательств. Однако необходимо отметить, что отношение к правовому и фактическому положению потерпевшего в уголовном процессе заметно изменилось.
Вопросы повышения эффективности защиты прав и законных интересов граждан, пострадавших от преступных посягательств, рассмотрены и на заседании Совета безопасности Российской Федерации под председательством Президента России Д.А. Медведева и в Общественной палате. Во исполнение принятых решений реализуется целый ряд мер организационного характера, а также прорабатываются пути возможного изменения законодательства.
Так, в настоящее время разрабатывается проект федерального закона «О потерпевших», в котором обсуждается порядок возмещения имущественного ущерба потерпевшим.
Не оставил без внимания эту категорию участников уголовного процесса и Верховный Суд Российской Федерации. В Постановлении Пленума от 29 июня 2010 г. № 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» он акцентировал внимание на том, что важной функцией уголовного правосудия должны быть охрана законных интересов потерпевшего, уважение его достоинства, повышение доверия потерпевшего к уголовному правосудию.
ЧиЗ: Как вы оцениваете качество следствия в целом? По вашему мнению, как скажется на качестве следствия отделение от прокуратуры Следственного комитета? И есть ли необходимость в создании единой следственной структуры?
Некрасов: В условиях продолжающегося уже четвертый год снижения регистрируемой преступности сокращается и число расследуемых всеми органами предварительного следствия уголовных дел. Это создает резерв для повышения качества и эффективности следствия. Но используется он далеко не всеми руководителями следственных органов.
Охарактеризовать работу реформируемого Следственного комитета при прокуратуре объективнее, чем это сделал Генеральный прокурор Российской Федерации Ю. Чайка при подведении итогов работы своих подчиненных, затруднительно. Результаты деятельности СКП были признаны не соразмерными увеличившейся штатной численности следователей. Среди существующих проблем, помимо низкой нагрузки, было отмечено, что только половина от находящихся в произ¬водстве следователей дел направлена в суд. При этом увеличилось число на-рушений закона, допущенных в ходе следствия, а также удельный вес дел, расследованных в срок свыше установленного законом.
Такие оценки прозвучали на коллегии в марте текущего года. С того времени ситуация изменилась мало.
Более того, существенно возросло количество прекращенных производством уголовных дел, увеличилось число реабилитированных на досудебной стадии и в результате вынесения судом оправдательных приговоров, а также возросло количество незаконно арестованных лиц. Реформирование этого органа, очевидно, и призвано обеспечить устранение указанных недостатков.
Кроме того, на мой взгляд, необходима реформа дознания. Многие нетяжкие преступления, совершенные в условиях очевидности, с точки зрения торжества правосудия, вообще не требуют тех следственных процедур, которые сегодня применяются. Упрощенная форма досудебного производства, от которой отказались разработчики УПК РФ, была бы очень кстати и может реально оптимизировать работу дознавателей и следователей, нацелив усилия последних на расследование действительно опасных посягательств.
В этих же целях необходимо изменить подследственность. Большой массив преступных деяний, без ущерба для их раскрытия и расследования, можно передать в компетенцию дознания.
На сегодня, например, следователи Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации, чей образ простые граждане, как правило, связывают с расследованием терактов, убийств, авиакатастроф и других опасных посягательств, фактически в 60% случаев расследуют дела о преступлениях небольшой и средней тяжести. И это не их вина. Так распорядился законодатель.
В результате появляются нелогичные примеры, когда незаконное проникновение в жилище, совершенное в целях кражи, обязаны расследовать следователи органов внутренних дел, а незаконное проникновение в жилище, совершенное по бытовым мотивам, расследуют следователи СКП, отвлекая свое внимание от сбора доказательств по делам о преступной деятельности коррупционеров, убийц, насильников.
Полагаю, что следователей всех органов необходимо максимально освободить от обязанностей расследования дел о преступлениях небольшой и средней тяжести, поручив производство по ним дознанию. Образовавшийся резерв времени и сил обеспечит возможность повышения эффективности расследования тяжких и особо тяжких посягательств.
Возможно, это будет и первым шагом к созданию единой службы расследования, которая, на мой взгляд, рано или поздно появится.
Кроме того, на повышение качества предварительного следствия могут оказать положительное влияние усиление судебного контроля и прокурорского надзора, особенно за соблюдением конституционных прав граждан, вовлеченных в уголовное судопроизводство.
ЧиЗ: На коллегии Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации 28 октября 2010 г. прозвучали более чем впечатляющие цифры: «…за девять месяцев этого года завершено расследование более 74 000 уголовных дел. При этом удельный вес дел, направленных в суд, составил 94%». А из вышесказанного вами видно, что следствию еще есть, над чем поработать. Насколько все это согласуется?
Некрасов: В такой огромной стране, как Россия, многотысячные отчетные показатели закономерны, а объективные оценки могут быть получены только в результате изложения данных статистики в динамике.
Сравнение же явно не в пользу позитивных оценок деятельности СКП в текущем году. Число оконченных дел сократилось на 6000 (с 80 до 74 тысяч).
Количество прекращенных дел, напротив, возросло почти на тысячу. Соответственно и удельный вес дел, направленных в суд, уменьшился с 95,5% до озвученных 94%. Все остальные отчетные данные также подлежат сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
ЧиЗ: Достаточно ли у прокуратуры полномочий для осуществления эффективного надзора за следствием? Всегда ли прокурор в состоянии оперативно реагировать по восстановлению нарушенных следователем прав граждан?
Некрасов: С учетом специфики профессии и традиций, сложившихся в органах прокуратуры, большинство прокуроров – люди неравнодушные. Поэтому они, конечно же, стремятся к повышению эффективности надзорной деятельности, в том числе и при осуществлении надзора за следствием.
Но, к сожалению, после внесенных в 2007 г. в уголовно-процессуальное законодательство изменений полномочия прокурора по надзору за соблюдением законов при производстве предварительного следствия были существенно ограничены.
Стремление законодателя к созданию независимого следствия привело к разрушению баланса полномочий прокуроров и руководителей следственных органов.
На сегодня только руководитель следственного органа может отменить незаконные постановления следователей об отказе в возбуждении уголовного дела, приостановлении и прекращении расследования, хотя именно эти процессуальные решения в большей степени, чем какие-либо иные, затрагивают права и интересы потерпевших, и в первую очередь право на доступ к правосудию.
Прокурору же при обнаружении вышеназванных незаконных постановлений приходится обращаться в адрес руководителя следственного органа, от усмотрения которого и зависит, будет ли отменено незаконное решение, либо прокурору придется добиваться его отмены в вышестоящих инстанциях.
В результате не обеспечивается своевременность, оперативность прокурорского реагирования, а соответственно и снижается его эффективность.
Не на пользу задачам повышения эффективности прокурорского надзора и отсутствие в УПК РФ упоминаний об обязательности требований прокурора об устранении нарушений законодательства, об истребовании уголовных дел и материалов, а также уже упомянутая мною необязательность заключения прокурора по вопросам избрания ареста в качестве меры пресечения.
Поэтому, конечно же, мы живем надеждой на изменения УПК РФ и наделение прокурора полномочиями, достаточными для реализации на досудебной стадии функции уголовного преследования и правозащитной функции.
ЧиЗ: На каких направлениях, по вашему мнению, сейчас необходимо сосредоточить основные усилия следственных органов? Какие виды преступлений наиболее опасны для государства и общества, и как им противостоять?
Некрасов: С точки зрения приоритетов надзорной деятельности прокуроров важно, чтобы следователи не ущемляли права граждан, не совершали незаконных действий и не нарушали закон при принятии процессуальных решений.
Еще очень хотелось бы, чтобы очковтирательство навсегда покинуло следственные отчеты и доклады о достигнутых успехах.
Безусловно, есть и общие для всех органов правоохраны приоритеты. Это – противодействие коррупции, борьба с расхитителями бюджетов всех уровней, сбытчиками наркотиков, педофилами и прочими извращенцами.
Необходимо повысить уровень защищенности граждан, и в первую очередь несовершеннолетних, от криминального насилия. Улучшить раскрываемость преступлений, розыск пропавших без вести людей.
Без профессионального следствия эти задачи не решить.
ЧиЗ: Что бы вы, как выпускник Института государства и права Тюменского государственного университета, опытный сотрудник прокуратуры, пожелали сегодняшним выпускникам юридических вузов и начинающим следователям?
Некрасов: В 1990 г. мне был вручен диплом об окончании юридического факультета ТГУ. Институт государства и права, о котором вы упомянули, был создан только спустя девять лет, что, впрочем, не мешает мне поддерживать с его преподавателями теплые, тесные отношения.
Именно это я и хотел бы пожелать своим начинающим коллегам – всегда помнить своих учителей, не утрачивать связь с вузом и не стесняться проверять свои знания, почаще обращаясь к текстам законов.
Уважение к закону – это залог успешной карьеры юриста.
Беседу вел Константин Кусов
Человек и Закон: Андрей Юрьевич, расскажите, пожалуйста, о подразделении Генеральной прокуратуры РФ, которое вы возглавляете: о его структуре и роли в защите прав граждан.
Андрей Некрасов: Я руковожу работой Главного управления по надзору за следствием Генеральной прокуратуры России, в которое входят управление по надзору за следствием в органах прокуратуры, управление по надзору за следствием в МВД России и ФСКН России, организационно-методический отдел и отдел документационного обеспечения.
Нагрузка на прокуроров у нас значительная. Например, за девять месяцев текущего года в Главное управление поступило около 25 000 обращений о нарушениях закона, допущенных, по мнению заявителей, при производстве предварительного следствия.
Кроме того, мы ежегодно заводим более 6000 надзорных производств, в рамках которых контролируем расследование дел в регионах.
В частности, у нас на контроле находятся уголовные дела по фактам природных пожаров, повлекших тяжкие последствия, а также многочисленные дела об убийствах, совершенных при отягчающих обстоятельствах, тяжких посягательствах на несовершеннолетних, невыплате заработной платы, дела о завышении цен на компьютерные томографы, о хищениях средств, выделенных для реализации приоритетных национальных проектов, легализации преступных доходов и других преступлениях, совершение которых вызвало широкий общественный резонанс.
Прокуроры вышеназванных управлений участвуют в надзорных проверках, проводимых в субъектах Российской Федерации, как на основании плана работы, так и по поручению Генерального прокурора Российской Федерации. Без оценки состояния надзора за следствием не обходится ни одна комплексная проверка прокуратур. Впрочем, и в абсолютном большинстве тематических проверок мы также участвуем.
Не остается в стороне и мониторинг действующего законодательства, а также подготовка предложений по его совершенствованию.
Весьма важным направлением деятельности Главка является разрешение жалоб на действия и решения следователей. Мы рассматриваем как обращения стороны защиты подозреваемых и обвиняемых, так и жалобы потерпевших по уголовным делам. Если при разрешении обращений доводы заявителей о нарушениях закона подтверждаются, то в каждом случае принимаются соответствующие меры реагирования.
Только в текущем году перед председателем Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации и начальником СК при МВД России нашим управлением был поставлен вопрос об отмене 116 незаконных постановлений следователей. В абсолютном большинстве случаев эти требования удовлетворены и постановления отменены.
ЧиЗ: Смерти Магнитского и Трифоновой – это единичные случаи? Какие нарушения в следственной деятельности привели к этому? Что нужно изменить в правовом поле, чтобы избежать впредь подобных трагедий?
Некрасов: О трагических обстоятельствах смерти Магнитского и Трифоновой сказано уже очень много. Вывод о наличии либо отсутствии нарушений в действиях конкретных должностных лиц будет сделан следствием, которое пока не завершено.
Вместе с тем считаю важным подчеркнуть, что еще до смерти Магнитского в ноябре 2009 г. за неполный год только в следственных изоляторах города Москвы умерли 56 человек. Прокурорские проверки проводились по каждому такому случаю независимо от причины смерти. При наличии оснований материалы передавались в следственные органы. Принимались и другие меры реагирования.
Несмотря на то что наметилась тенденция снижения смертности как в следственных изоляторах, так и в исправительных учреждениях России, я считаю, что арсенал превентивных мер, которые должны принять уполномоченные органы, еще не исчерпан. Изменить печальную статистику смертей в местах лишения свободы может профилактика туберкулеза, ВИЧ-инфекций, сердечно-сосудистых заболеваний. Этому же должно способствовать сокращение так называемого тюремного населения, в том числе законодательное ограничение арестов и возможности содержания под стражей людей, чье состояние здоровья создает реальную угрозу их жизни.
ЧиЗ: Как на практике следователи относятся к арестам беременных и многодетных матерей? Как часто сталкиваетесь вы с необоснованными арестами стариков, несовершеннолетних и просто людей, совершивших нетяжкие преступления? Оправданна ли практика заключения под стражу граждан без определенного (постоянного) места жительства? Считаете ли вы обоснованным применение ареста к гражданину по признаку наличия у него недвижимого имущества за рубежом?
Некрасов: Давайте, всё по порядку.
Наличие у подозреваемого или обвиняемого на иждивении детей, состояние беременности, а также несовершеннолетний либо преклонный возраст таких лиц – это обстоятельства, которые обязательно должны учитываться следователями и дознавателями при избрании меры пресечения. Заключение их под стражу допустимо, лишь при отсутствии возможности для избрания более мягкой меры пресечения.
Для несовершеннолетних законодателем предусмотрены дополнительные гарантии. За совершение преступлений небольшой тяжести арест к ним вообще не может применяться, а к несовершеннолетним, совершившим преступления средней тяжести, он применяется только в исключительных случаях.
Отсутствие у лица постоянного места жительства и работы (в совокупности), напротив, наиболее часто указываемые основания для ареста вне зависимости от тяжести содеянного. И я считаю такой подход обоснованным. Если у человека нет средств к существованию и ему при этом негде жить, то избрание любой другой меры пресечения не обеспечит его явку к следователю и в суд.
Что же касается вопроса о зарубежных активах обвиняемого, то однозначного ответа на него у меня нет. С одной стороны, человек, на которого снизошла благодать в виде особняка на Лазурном берегу и счета в Швейцарском банке, имеет больше шансов избежать визитов к следователю. Однако крайне настораживают и попытки следствия при отсутствии других оснований для ареста убедить суд в намерении обвиняемого скрыться, только исходя из имеющегося у него заграничного паспорта.
Все подчиненные прокуроры ориентированы Генеральной прокуратурой на недопустимость подобного формального подхода к оценке обстоятельств, влияющих на выбор между свободой и изоляцией от общества.
В целом же Генеральный прокурор России Ю.Я. Чайка занимает последовательную позицию, которая заключается в том, что применение арестов на досудебной стадии чрезмерно. Во всех случаях, когда возможно оставить подследственного на свободе, необходимо избирать в отношении его подписку о невыезде, залог, обязательство о явке и т.д. Но, к сожалению, мнение прокурора по вопросу избрания в качестве меры пресечения иной, нежели заключение под стражу, не является обязательным ни для следователя, ни для суда.
В прошедшем году судами, вопреки позиции прокуроров об отсутствии оснований для ареста, в том числе и по причине недостаточности доказательств, под стражу взято 222 человека, среди них 17 несовершеннолетних.
Например, в Нижегородской области следователь вышел в суд с ходатайством об аресте женщины, находящейся на 24-й неделе беременности. Прокурор категорически возражал против ограничения свободы обвиняемой, однако суд принял решение об аресте. Прокурору пришлось в кассационном порядке добиваться исправления этой ошибки. В конце концов по итогам рассмотрения судом дела по существу женщине был присужден штраф. Прокурор доказал, что арестовывать ее не было никакой необходимости.
Если проанализировать положение с арестами в целом, то можно отметить тенденцию снижения числа лиц, которым по ходатайству следователей избирается мера пресечения в виде заключения под стражу. Например, в 2009 г., по сравнению с 2008 г. число заключенных под стражу сократилось на десять процентов.
ЧиЗ: Какое количество лиц ежегодно берется под стражу за совершение преступлений малой и средней тяжести? Скольким из них впоследствии удается оспорить решение следствия в суде и изменить меру пресечения?
Некрасов: О числе заключенных под стражу в связи с совершением преступлений небольшой и средней тяжести утвержденной формы отчетности, к сожалению, нет.
Однако Генеральной прокуратурой Российской Федерации в прошедшем году проводилось соответствующее обобщение, материалы которого позволяют предметно говорить об имеющихся проблемах. Исходя из результатов обобщения, каждый третий, подвергнутый аресту на досудебной стадии, подозревался (обвинялся) именно в совершении нетяжких преступлений.
Конечно, не стоит забывать, что законодателем к небольшой и средней тяжести отнесены, в частности, такие преступления, как кража, грабеж, угон транспорта и контрабанда (совершенные без отягчающих обстоятельств), а также угроза убийством и преступления в сфере незаконного оборота наркотиков. Но лишь треть из арестованных за посягательства вышеназванных категорий совершили их при рецидиве (повторно или многократно. – Прим. ред.), скрылись от следствия и дознания либо не имели постоянного места жительства.
В результате две трети арестованных лиц по уголовным делам о преступлениях небольшой тяжести освобождаются судами из-под стражи при постановлении приговора, а по делам о преступлениях средней тяжести – каждый второй. Это обусловливает необходимость ускорения процесса адаптации следственных органов к новым условиям государственной политики по сокращению числа лиц, содержащихся под стражей. И в этом процессе активно участвуют прокуроры.
Например, в 2009 г. и в течение первых шести месяцев текущего года прокуроры не поддержали 7385 ходатайств следователей о заключении обвиняемых (подозреваемых) под стражу. В 626 случаях такое заключение дано по делам о несовершеннолетних. Судьи в основном прислушиваются к позиции прокуроров. Хотя и не всегда.
ЧиЗ: Права подследственных охраняет закон, надзирающие прокуроры и суд. А как быть с потерпевшими: ограбленными, избитыми, искалеченными? Кто вернет им здоровье и компенсирует ущерб? Может ли им помочь прокуратура?
Некрасов: По закону прокурор «заодно» именно с потерпевшим, поскольку они оба представляют сторону обвинения. Вместе с тем прокурор наряду с другими должностными лицами обязан обеспечивать и соблюдение прав подозреваемого (обвиняемого). Не могу не признать, что до недавнего времени допускался определенный перекос в вопросах обеспечения прав участников уголовного судопроизводства на досудебной стадии. Стараясь не допускать незаконных задержаний и арестов, не нарушать право подозреваемых и обвиняемых на защиту, о потерпевших попросту забывали. Возможно, это связано и с пассивной позицией самих пострадавших от преступлений. Проведенные нами исследования свидетельствуют, что потерпевшие зачастую не желают знакомиться с материалами следствия, редко пользуются услугами адвокатов и правом заявления ходатайств и представления доказательств. Однако необходимо отметить, что отношение к правовому и фактическому положению потерпевшего в уголовном процессе заметно изменилось.
Вопросы повышения эффективности защиты прав и законных интересов граждан, пострадавших от преступных посягательств, рассмотрены и на заседании Совета безопасности Российской Федерации под председательством Президента России Д.А. Медведева и в Общественной палате. Во исполнение принятых решений реализуется целый ряд мер организационного характера, а также прорабатываются пути возможного изменения законодательства.
Так, в настоящее время разрабатывается проект федерального закона «О потерпевших», в котором обсуждается порядок возмещения имущественного ущерба потерпевшим.
Не оставил без внимания эту категорию участников уголовного процесса и Верховный Суд Российской Федерации. В Постановлении Пленума от 29 июня 2010 г. № 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» он акцентировал внимание на том, что важной функцией уголовного правосудия должны быть охрана законных интересов потерпевшего, уважение его достоинства, повышение доверия потерпевшего к уголовному правосудию.
ЧиЗ: Как вы оцениваете качество следствия в целом? По вашему мнению, как скажется на качестве следствия отделение от прокуратуры Следственного комитета? И есть ли необходимость в создании единой следственной структуры?
Некрасов: В условиях продолжающегося уже четвертый год снижения регистрируемой преступности сокращается и число расследуемых всеми органами предварительного следствия уголовных дел. Это создает резерв для повышения качества и эффективности следствия. Но используется он далеко не всеми руководителями следственных органов.
Охарактеризовать работу реформируемого Следственного комитета при прокуратуре объективнее, чем это сделал Генеральный прокурор Российской Федерации Ю. Чайка при подведении итогов работы своих подчиненных, затруднительно. Результаты деятельности СКП были признаны не соразмерными увеличившейся штатной численности следователей. Среди существующих проблем, помимо низкой нагрузки, было отмечено, что только половина от находящихся в произ¬водстве следователей дел направлена в суд. При этом увеличилось число на-рушений закона, допущенных в ходе следствия, а также удельный вес дел, расследованных в срок свыше установленного законом.
Такие оценки прозвучали на коллегии в марте текущего года. С того времени ситуация изменилась мало.
Более того, существенно возросло количество прекращенных производством уголовных дел, увеличилось число реабилитированных на досудебной стадии и в результате вынесения судом оправдательных приговоров, а также возросло количество незаконно арестованных лиц. Реформирование этого органа, очевидно, и призвано обеспечить устранение указанных недостатков.
Кроме того, на мой взгляд, необходима реформа дознания. Многие нетяжкие преступления, совершенные в условиях очевидности, с точки зрения торжества правосудия, вообще не требуют тех следственных процедур, которые сегодня применяются. Упрощенная форма досудебного производства, от которой отказались разработчики УПК РФ, была бы очень кстати и может реально оптимизировать работу дознавателей и следователей, нацелив усилия последних на расследование действительно опасных посягательств.
В этих же целях необходимо изменить подследственность. Большой массив преступных деяний, без ущерба для их раскрытия и расследования, можно передать в компетенцию дознания.
На сегодня, например, следователи Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации, чей образ простые граждане, как правило, связывают с расследованием терактов, убийств, авиакатастроф и других опасных посягательств, фактически в 60% случаев расследуют дела о преступлениях небольшой и средней тяжести. И это не их вина. Так распорядился законодатель.
В результате появляются нелогичные примеры, когда незаконное проникновение в жилище, совершенное в целях кражи, обязаны расследовать следователи органов внутренних дел, а незаконное проникновение в жилище, совершенное по бытовым мотивам, расследуют следователи СКП, отвлекая свое внимание от сбора доказательств по делам о преступной деятельности коррупционеров, убийц, насильников.
Полагаю, что следователей всех органов необходимо максимально освободить от обязанностей расследования дел о преступлениях небольшой и средней тяжести, поручив производство по ним дознанию. Образовавшийся резерв времени и сил обеспечит возможность повышения эффективности расследования тяжких и особо тяжких посягательств.
Возможно, это будет и первым шагом к созданию единой службы расследования, которая, на мой взгляд, рано или поздно появится.
Кроме того, на повышение качества предварительного следствия могут оказать положительное влияние усиление судебного контроля и прокурорского надзора, особенно за соблюдением конституционных прав граждан, вовлеченных в уголовное судопроизводство.
ЧиЗ: На коллегии Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации 28 октября 2010 г. прозвучали более чем впечатляющие цифры: «…за девять месяцев этого года завершено расследование более 74 000 уголовных дел. При этом удельный вес дел, направленных в суд, составил 94%». А из вышесказанного вами видно, что следствию еще есть, над чем поработать. Насколько все это согласуется?
Некрасов: В такой огромной стране, как Россия, многотысячные отчетные показатели закономерны, а объективные оценки могут быть получены только в результате изложения данных статистики в динамике.
Сравнение же явно не в пользу позитивных оценок деятельности СКП в текущем году. Число оконченных дел сократилось на 6000 (с 80 до 74 тысяч).
Количество прекращенных дел, напротив, возросло почти на тысячу. Соответственно и удельный вес дел, направленных в суд, уменьшился с 95,5% до озвученных 94%. Все остальные отчетные данные также подлежат сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
ЧиЗ: Достаточно ли у прокуратуры полномочий для осуществления эффективного надзора за следствием? Всегда ли прокурор в состоянии оперативно реагировать по восстановлению нарушенных следователем прав граждан?
Некрасов: С учетом специфики профессии и традиций, сложившихся в органах прокуратуры, большинство прокуроров – люди неравнодушные. Поэтому они, конечно же, стремятся к повышению эффективности надзорной деятельности, в том числе и при осуществлении надзора за следствием.
Но, к сожалению, после внесенных в 2007 г. в уголовно-процессуальное законодательство изменений полномочия прокурора по надзору за соблюдением законов при производстве предварительного следствия были существенно ограничены.
Стремление законодателя к созданию независимого следствия привело к разрушению баланса полномочий прокуроров и руководителей следственных органов.
На сегодня только руководитель следственного органа может отменить незаконные постановления следователей об отказе в возбуждении уголовного дела, приостановлении и прекращении расследования, хотя именно эти процессуальные решения в большей степени, чем какие-либо иные, затрагивают права и интересы потерпевших, и в первую очередь право на доступ к правосудию.
Прокурору же при обнаружении вышеназванных незаконных постановлений приходится обращаться в адрес руководителя следственного органа, от усмотрения которого и зависит, будет ли отменено незаконное решение, либо прокурору придется добиваться его отмены в вышестоящих инстанциях.
В результате не обеспечивается своевременность, оперативность прокурорского реагирования, а соответственно и снижается его эффективность.
Не на пользу задачам повышения эффективности прокурорского надзора и отсутствие в УПК РФ упоминаний об обязательности требований прокурора об устранении нарушений законодательства, об истребовании уголовных дел и материалов, а также уже упомянутая мною необязательность заключения прокурора по вопросам избрания ареста в качестве меры пресечения.
Поэтому, конечно же, мы живем надеждой на изменения УПК РФ и наделение прокурора полномочиями, достаточными для реализации на досудебной стадии функции уголовного преследования и правозащитной функции.
ЧиЗ: На каких направлениях, по вашему мнению, сейчас необходимо сосредоточить основные усилия следственных органов? Какие виды преступлений наиболее опасны для государства и общества, и как им противостоять?
Некрасов: С точки зрения приоритетов надзорной деятельности прокуроров важно, чтобы следователи не ущемляли права граждан, не совершали незаконных действий и не нарушали закон при принятии процессуальных решений.
Еще очень хотелось бы, чтобы очковтирательство навсегда покинуло следственные отчеты и доклады о достигнутых успехах.
Безусловно, есть и общие для всех органов правоохраны приоритеты. Это – противодействие коррупции, борьба с расхитителями бюджетов всех уровней, сбытчиками наркотиков, педофилами и прочими извращенцами.
Необходимо повысить уровень защищенности граждан, и в первую очередь несовершеннолетних, от криминального насилия. Улучшить раскрываемость преступлений, розыск пропавших без вести людей.
Без профессионального следствия эти задачи не решить.
ЧиЗ: Что бы вы, как выпускник Института государства и права Тюменского государственного университета, опытный сотрудник прокуратуры, пожелали сегодняшним выпускникам юридических вузов и начинающим следователям?
Некрасов: В 1990 г. мне был вручен диплом об окончании юридического факультета ТГУ. Институт государства и права, о котором вы упомянули, был создан только спустя девять лет, что, впрочем, не мешает мне поддерживать с его преподавателями теплые, тесные отношения.
Именно это я и хотел бы пожелать своим начинающим коллегам – всегда помнить своих учителей, не утрачивать связь с вузом и не стесняться проверять свои знания, почаще обращаясь к текстам законов.
Уважение к закону – это залог успешной карьеры юриста.
Беседу вел Константин Кусов
P. S. На страницах нашего сайта мы уже обращались к теме защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений. Читать статью "О ПОТЕРПЕВШИХ"...
